| Главная | Русский крест | Видео | Аудио | Стихи | Рассказы | Фото | О Николае | Храм | Другие сайты |
|
Звук 1. За вас молюсь [Патриотическая] (Без вступления) 2. Поле куликово [Патриотическая] 3. Поставте памятник деревне [Патриотическая] 4. Страх [Патриотическая] 5. Единение [Патриотическая] 6. Русские мальчишки [Патриотическая] 7. Послесловие [Личная жизнь] 8. Ожидание [Лирическая_3] 9. Я вернусь [Лирическая_3] |
Текст Крутится, вертится шар голубой... Высока ковыль-трава поля Куликова... Поставте памятник деревне... Дверь на засовах, ружьё на стене... Единения нет. Есть призывы, но нет единения... Россия это видела не раз... Бывший друг пожелал... Давит... потолок! Но настанет день... Прощаясь, ты смотрела на меня... |
Аранжировка MP3 MIDI MP3 MIDI MP3 MIDI MP3 MIDI MP3 MIDI MP3 MIDI MP3 MIDI |
Ноты 1 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 1 2 3 |
|
Звук 1. Огонёк [Лирическая_1] 2. Песня Победы [Патриотическая] 3. Россия, не стань Иудой! [Патриотическая] 4. Мы никогда не умрём [Патриотическая] 5. Ангел мой – невидимый хранитель [Лирическая_1] 6. Поле Куликово [Патриотическая] 7. Я вернусь [Лирическая_3] 8. Вождь [Патриотическая] 9. К маме [Личная_жизнь] 10. Москва [Личная_жизнь] 11. Просьба [Лирическая_2] |
Текст Вдалеке от людей, вдалеке от дорог... Добивают Россию предатели... Сколько столетий вместе с Христом... Нам кажется, мы никогда не умрём... Подошёл я к невидимой в жизни черте... Высока ковыль-трава поля Куликова... Прощаясь, ты смотрела на меня... Печальны дни державного крушенья... Мама! Родная! Если б ты знала... Москва меня – не поняла... Упаду и усну, и из далей далёких услышу... |
|
Крутится, вертится шар голубой, Уходят дни и годы. От девушки парень уходит к другой, А тут ушли народы. Что мне Украина, что мне Беларусь, Я сам по себе сильный, Но, братцы, ей-Богу, за вас молюсь, Куда же вы от России? Крутится, вертится шар голубой, Страну мы уже провертели: Кругом нищета, кругом разбой. Этого ль мы хотели? Что мне Украина, что мне Беларусь, Я сам по себе сильный, Но, братцы, ей-Богу, за вас молюсь, Куда же вы от России? Шар не крутите, будьте добры, Очень нужна передышка. Давай к москалям, хохлы и сябры! Иначе нам всем крышка! Что мне Украина, что мне Беларусь, Я сам по себе сильный, Но, братья! Ей-Богу, за вас молюсь, Куда же вы от России? Кто же мы все без России?
1992 год |
|
Высока ковыль-трава поля Куликова – Будто нам для вечных снов выстелен ковёр... Покидая отчий дом, мы давали слово: Лучше встретить смерть в бою, чем нести позор. Исчерпалось до конца русское терпенье! Встанем, братья, в полный рост на земле родной! Не впервой нам принимать ратное крещенье И из пепла воскресать тоже не впервой! Наша слабость, наша рознь в прошлом остаётся, Путь раздоров и обид мы прошли сполна!.. Упаси нас впредь, Господь, меж собой бороться, Коли Родина одна нам навек дана. Пусть поможет острый меч да скакун крылатый, Не скорбите ни о чём в этот светлый час: С нами Бог, за нами Русь, наше дело свято! Кто останется в живых, тот помянет нас! С нами Бог, за нами Русь, наше дело свято! Кто останется в живых, тот помянет нас!
1992 год |
|
Поставьте памятник деревне На Красной площади в Москве! Там будут старые деревья, Там будут яблоки в траве И покосившаяся хата С крыльцом, рассыпавшимся в прах, И мать убитого солдата С позорной пенсией в руках! И два горшка на частоколе, И пядь невспаханной земли, Как символ брошенного поля, Давно лежащего в пыли! И пусть поёт в тоске и боли Непротрезвевший гармонист О непонятной русской доле Под тихий плач и ветра свист! Пусть рядом робко встанут дети, Что в деревнях ещё растут, Наследство их на белом свете – Всё тот же чёрный, рабский труд! Присядут бабы на скамейку, И всё в них будет, как всегда: И сапоги, и телогрейки, И взгляд потухший, в никуда!.. Поставьте памятник деревне, Чтоб показать хотя бы раз То, как покорно, как безгневно Деревня ждёт свой смертный час! Ломали кости, рвали жилы, Но ни протестов, ни борьбы – Одно лишь "Господи, помилуй!" И вера в праведность судьбы. Поставьте памятник деревне На Красной площади в Москве... Там будут старые деревья И будут яблоки в траве...
1995 год |
|
Дверь на засовах, ружьё на стене, Время – полночный час. Что-то не спится нам в нашей стране, Страх окружает нас. Но не поможет ни дверь, ни засов, Ни это ружьё в руках, Если в вожди мы выбрали псов, Которым выгоден страх. Где вы теперь, беззаботные дни, К чьим унеслись берегам? Только гробы и пожаров огни Остались в наследство нам. Могут унизить, могут убить Без всякой твоей вины. Не хочется петь – хочется выть, Когда во главе паханы. Дверь на засовах, ружьё на стене, Время – четвёртый час. Наши глаза не сомкнулись во сне, Страх не покинул нас. Мы проживаем в несчастной стране, Не нужные никому, Где спится лишь тем, по чьей вине Эта страна в дыму. Мы проживаем в бандитской стране, Где скопище чёрных дел, Где несколько лет возрастает в цене И царствует беспредел. Выбиты двери, дыры в окне, Как раны в моей судьбе. Не спрашивай только, за что это мне, Ведь завтра придут к тебе! Дверь на засовах, ружьё на стене, Время – ни день, ни ночь. Наши глаза не сомкнутся во сне, Страх не умчится прочь. И не поможет ни дверь, ни засов, Ни это ружьё в руках, Если мы терпим бешенных псов, Которым выгоден страх!
1995 год |
|
Единения нет. Всё призывы, но нет единения, Славословья себе, а каменья – в чужой огород. О спасеньи кричим, но не будет нам, грешным, спасения, Если мы для себя не единый великий народ! Единения нет, каждый сам по себе выживает: Кто торгует, кто спит, кто ворует, кто горькую пьёт. И не знает никто, что нас всех впереди ожидает, И воскликнуть не смеет: "Мы русский единый народ!" Русаки, русаки... знать, мы всё про себя позабыли, Коль при слове "Россия" сильнее сердца не стучат, Коль на наших глазах басурмане наш дом разорили И совсем по-хозяйски нерусские речи звучат! Единения нет, единение только от Бога! Значит, надо просить, покаяньем заполнив сердца, Чтобы знамя одно, чтоб одна для народа дорога, Чтобы Вера одна, чтоб Отчизна одна – до конца! Не стесняйтесь рыдать, не стыдитесь упасть на колени Перед взором Христа, перед взорами предков упасть И молить об одном: "Единенья хотим, единенья!.." Только так победим, только так одолеем напасть!
1995 год |
|
Россия это видела не раз, Россия это знает не по книжкам, И снова эшелоны на Кавказ, И снова в пекло русские мальчишки. Позорнейшее время над страной: Ни совести, ни чести, ни отваги. Но вот стоят лицом к лицу с войной Ребята, не забывшие присяги. Поливают нас грязью газетные крысы, Жгут свои-чужие свирепым огнём. За какие ж грехи приговор нам подписан? И за что так бесславно из жизни уйдём? В своей же стране, на этой войне, В Чечне, в Чечне! Не мы хотели крови и беды, Не мы хотели этого обмана, И не за нами тянутся следы Сухуми, Приднестровья и Афгана. Не мы сгубили молодость свою, И цинковых гробов не мы просили, Но если здесь не выстоим в бою, То завтра потеряем всю Россию! Поливают нас грязью газетные крысы, Жгут свои-чужие свирепым огнём. За какие ж грехи приговор нам подписан? И за что так бесславно из жизни уйдём? В своей же стране, на этой войне, В Чечне, в Чечне! Вчерашние простые пацаны, Герои из Тамбова и Рязани, Лежат среди бездарнейшей войны С навеки удивлёнными глазами. А где-то чей-то сын ещё растёт, И мать не налюбуется на сына, Но будет час, придёт его черёд, Чтоб встать и заслонить собой Россию! Поливают нас грязью газетные крысы, Жгут свои-чужие свирепым огнём. За какие ж грехи приговор нам подписан? И за что так бесславно из жизни уйдём? В своей же стране, на этой войне, В Чечне, в Чечне!
1995 год |
|
Бывший друг пожелал И родная жена, Чтоб я взял и пропал, Чтоб я сдох от вина. И притих я тогда, Как во тьме, как в дыму, Значит, всё ерунда, Значит, жить ни к чему. Я жену обожал, Я за друга на бой, А в ответ мне кинжал И в канаву ногой. Я им душу принёс На ладонях своих – И лечу под откос Под ухмылочки их. Я по жизни бузил, Но не слыл подлецом, Так за что же в грязи И душа, и лицо? Как сдержал меня Бог У беды на краю И зачем-то сберёг Душу раненую. Hи друзья, ни родня, А чужие вполне Врачевали меня, Берегли в тишине, Чтобы был я тверёз, Чтоб забыть и поспать, И молитвами слёз Помогали мне встать. Вот смотрю пред собой: Бывший друг пробежал, Окружённый толпой, Но один, как шакал. Он Россию спасал, А друзей разбросал, Так и бегать ему Содиноченному. А жена моя, глядь, Ни с сего ни с того Быстро замуж бежать За потрёпанного. Или, может, давно Припасён был жених? Мне теперь всё равно, Я не буду про них. Вроде, был я побит, Но ни зол, ни уныл, И душа не болит. Всяк своё получил! Дай мне, Господи, сил И веди до конца! Те же, кто получил, Пусть довольствуются.
1995 год |
| Ожидание | Посвящается Н. Перовой |
|
Давит... потолок! Но настанет день – Отсчитают срок и откроют дверь. Тихо выйду я – настороженный, Будет мир вокруг – новорожденный! Не в тюрьме я был, где – не знаю сам, Но часы прошли по чужим часам. Где же взять билет, чтоб в свой личный час Через столько лет я увидел – Вас? Как я долго ждал, но не в этом суть: Вот стоит вокзал, вот лежит мой путь, Подойду я к Вам, обниму я Вас Под прицелами любопытных глаз... Вы по-прежнему та же, нежная, Та же синь очей безмятежная, Те же локоны золотых волос! Одинокая... и своя... до слёз. Не согрелись мы у чужих огней, Сколько ж надо нам, чтобы стать умней? Ведь не просто так – обручённые, Друг на друга мы – обречённые! Давит... потолок! Но настанет день – Отсчитают срок и откроют дверь. ... Или сбудется то пророчество, Что мой вечный крест – одиночество...
1985 год |
|
Прощаясь, ты смотрела на меня, Как Ярославна, с Игорем прощаясь, Когда он сел на белого коня, С дружиной на погибель отправляясь. Я уходил не в бой, не на войну, Но взгляд твой был такой наполнен болью, Что я теперь, куда бы ни взглянул, Лишь синий взгляд твой вижу пред собою. Так женщины смотрели на Руси, Когда навек любимого теряли, Когда, устав просить и голосить, Без сожаленья косы постригали. Но в монастырь, родная, не спеши, Ведь я вернусь однажды на рассвете. Душа моя – в тебе, а без души Какой мне смысл блуждать на белом свете?.. Я знаю, я уверен в том, что ждёшь, Предчувствия не властны над тобою Ведь я вернусь! Пусть это будет в дождь. Я от дождя и холода укрою. Я знаю, я уверен, – ни к чему С такой тоской прощатся однолюбам. Ведь я вернусь и крепко обниму И поцелую в дрогнувшие губы. Прощаясь, ты смотрела на меня, Как Ярославна, князя провожая, И с этого мучительного дня Вся жизнь моя мне без тебя чужая. Я точно знаю этот женский взгляд И что он на Руси обозначает, Но я вернусь, хоть приползу, назад, И в этом мне никто не помешает...
1995 год |
|
Вдалеке от людей, вдалеке от дорог Я в ночи заплутал, я в снегах затерялся, Но в простуженной тьме вдруг мелькнул огонёк, На мгновенье пропал и опять показался. Я побрёл на него, я поверить не мог, Что в российских полях без конца и начала Для таких же, как я, здесь горит костерок, Чтобы чья-то душа в темноте не пропала... Как спасенье, горит в темноте огонёк, Будто Бог его нам, заплутавшим, зажёг... Всем, кто сбился с пути, кто устал и продрог, Как спасенье, горит в темноте огонёк. И сидит у костра всякий разный народ, Молчаливо сидит в ожиданьи рассвета, И не хочется слов – пусть душа отдохнёт, Только б было тепло и хватало бы света. А закончится ночь, побредём не спеша, И направится каждый своею тропою. Так гори, огонёк, как России душа, Среди белого света, объятого тьмою!.. Как спасенье, горит в темноте огонёк, Будто Бог его нам, заплутавшим, зажёг... Всем, кто сбился с пути, кто устал и продрог, Как спасенье, горит в темноте огонёк.
2005 год |
|
Добивают Россию предатели, А она всё жива, непокорная, На последнем своём издыхании Уповая на помощь Господнюю. Но спасенье придёт обязательно! Канет в лету эпоха позорная, Канет в лету эпоха страдания, Истерзавшая душу народную! Который день, который год страна моя во мгле, Как будто бедный мой народ не на своей земле. Без объявления войны нас ловко взяли в плен, Но Бог велик, и скоро мы поднимемся с колен! Поглумились над нашею славою – Всё распродано, всё в разорении, Слово "русский" теперь – запрещённое, И "Отечество" – слово запретное: Чтоб не быть нам Великой державою, Чтобы жить нам в грязи и в презрении... Поднимайся же, племя крещёное, И скажи своё слово ответное! Который день, который год страна моя во мгле, Как будто бедный мой народ не на своей земле, Без объявления войны нас ловко взяли в плен, Но Бог велик, и скоро мы поднимемся с колен! Смут великих мы видели множество И стояли над бездной глубокою, Но единством и верой Христовою Находили дорогу спасения... И тогда – трепетали ничтожества: Кто бежал в заграницу далёкую, Кто вставал под секиру суровую, А иные... просили прощения... Который день, который год страна моя во мгле, Как будто бедный мой народ не на своей земле, Без объявления войны нас ловко взяли в плен, Но Бог велик, и скоро мы поднимемся с колен!
1994 год |
|
Сколько столетий вместе с Христом Крест ты несла непосильный И дорожила этим крестом, Матушка Русь-Россия. Веры святой ты не предала, Сколько бы ни страдала, И на церквах всегда купола Золотом покрывала. И никогда понять не могли Пришлые иноверцы: Сколько же сил у Русской земли, И что у неё за сердце?! А сердце твоё – это вера и крест! И если оставишь веру, Горького горя будет не счесть, Страданьям не будет меры. Весь мир, обезýмев и душу убив, Глядит на тебя, как на чудо. Так значит, когда-то Христа возлюбив, Так значит, когда-то Христа возлюбив, Россия, не стань Иудой! Раны твои всё больней и сильней, Соблазны кружат, как стаи, Но матушка-Русь, без тебя на земле Огня и тепла не станет. Пусть все побросали свои кресты И ходят во тьме без Бога, Но если спасёшься одна лишь ты, Собою спасёшь ты многих. Ведь сердце твоё – это вера и крест! И если оставишь веру, Горького горя будет не счесть, Страданьям не будет меры. Весь мир, обезýмев и душу убив, Глядит на тебя, как на чудо. Так значит, когда-то Христа возлюбив, Так значит, когда-то Христа возлюбив, Россия, не стань Иудой!
24 июня 2005 года |
|
Нам кажется, мы никогда не умрём, Когда нам едва исполняется двадцать. Мы песни поём, бесшабашно живём И в девушек славных мечтаем влюбляться. Нам кажется, мы никогда не умрём... Но вот призвала нас на помощь Отчизна, И мы, опалённые страшным огнём, Стоим уже где-то меж смертью и жизнью. Меж смертью и жизнью стоят все бойцы, Стоят на войне против этой войны. И есть автомат и граната одна Да русская честь, что с рожденья дана. Мы верим, что мы никогда не умрём, Нас матери встретят и жёны, и дети. Ведь помощь придёт. Мы её подождём. Мы выстоим в этой шальной круговерти. Так надо. Мы выстоим здесь и сейчас. Нам выдержать, выдержать самую малость... Но красным становится снег возле нас, И белого снега почти не осталось. Меж смертью и жизнью стоят все бойцы. Стоят на войне против этой войны. И есть автомат и граната одна Да русская честь, что с рожденья дана. Казалось, нам: мы никогда не умрём, Но падают наши товарищи рядом. Вся рота легла под свинцовым дождём, И нам ничего уже больше не надо. Не надо подмоги, не надо наград. Ни плен, ни предательство нас не пугает. Построены все на последний парад, И рота бесшумно по Небу шагает... Теперь уж далёко от нас все бойцы, Теперь они там, где не слышно войны. Но чудится взгляд всепрощающих глаз: "Мы души свои положили за вас". "Мы души свои положили за вас". "Мы души свои положили за вас".
2002 год
|
Памяти 84-х псковских десантников 6-й роты, погибших 1 марта 2000 в бою в Чечне. Песня из кинофильма "Русская жертва" |
|
Подошёл я к невидимой жизни черте И подвёл очень горький итог: Не оставил я душу свою в чистоте, Не сумел сохранить, не сберёг. Тихо плачет душа, как дитя по ночам, Ведь для света была рождена, Но непросто всё заново будет начать, И грехами томится она, томится она. Ангел мой, невидимый хранитель, Помоги молитвою своей И не отступись, мой покровитель, От души рыдающей моей. С юных лет она хотела света, Только я ей в этом не помог. Я грешил, не думая об этом, Хоть и знал, что есть над нами Бог. Я опять и опять буду в храм приходить, Буду каяться, слёз не тая. Дай мне, Господи, время грехи искупить, Чтоб душа не погибла моя. Ничего нет страшней вечной муки в аду, Как мы поздно порой сознаём! И себе на беду, и себе на беду Свои души на смерть предаём, на смерть предаём. Ангел мой, невидимый хранитель, Помоги молитвою своей И не отступись, мой покровитель, От души рыдающей моей. С юных лет она хотела света, Только я ей в этом не помог. Я грешил, не думая об этом, Хоть и знал, что есть над нами Бог.
2006 год |
|
Высока ковыль-трава поля Куликова – Будто нам для вечных снов выстелен ковёр... Покидая отчий дом, мы давали слово: Лучше встретить смерть в бою, чем нести позор. Скоро поле тишины станет полем брани, Скоро ночь уйдёт долой, унося туман, Скоро копья зазвенят в чужеземном стане, И взовьется в синеву знамя у славян! Исчерпалось до конца русское терпенье! Встанем, братья, в полный рост на земле родной! Не впервой нам принимать ратное крещенье И из пепла воскресать тоже не впервой! Наша слабость, наша рознь в прошлом остаётся, Путь раздоров и обид мы прошли сполна!.. Упаси нас впредь, Господь, меж собой бороться, Коли Родина одна нам навек дана. Пусть поможет острый меч да скакун крылатый, Не скорбите ни о чём в этот светлый час: С нами Бог, за нами Русь, наше дело свято! Кто останется в живых, тот помянет нас!
1992 год |
|
Прощаясь, ты смотрела на меня, Как Ярославна, с Игорем прощаясь, Когда он сел на белого коня, С дружиной на погибель отправляясь. Я уходил не в бой, не на войну, Но взгляд твой был такой наполнен болью, Что я теперь, куда бы ни взглянул, Лишь синий взгляд твой вижу пред собою. Так женщины смотрели на Руси, Когда навек любимого теряли, Когда, устав просить и голосить, Без сожаленья косы постригали. Но в монастырь, родная, не спеши, Ведь я вернусь однажды на рассвете. Душа моя – в тебе, а без души Какой мне смысл блуждать на белом свете?.. Я знаю, я уверен в том, что ждёшь, Предчувствия не властны над тобою Ведь я вернусь! Пусть это будет в дождь. Я от дождя и холода укрою. Я знаю, я уверен, – ни к чему С такой тоской прощатся однолюбам. Ведь я вернусь и крепко обниму И поцелую в дрогнувшие губы. Прощаясь, ты смотрела на меня, Как Ярославна, князя провожая, И с этого мучительного дня Вся жизнь моя мне без тебя чужая. Я точно знаю этот женский взгляд И что он на Руси обозначает, Но я вернусь, хоть приползу, назад, И в этом мне никто не помешает... Прощаясь, ты смотрела на меня, Как Ярославна, с Игорем прощаясь, Когда он сел на белого коня, С дружиной на погибель отправляясь.
1995 год |
| Вождь | Посвящается Александру Солуянову |
|
Печальны дни державного крушенья... За что нам, Господи, такие времена? Мы словно сироты. Мы ищем утешенья, Мы ищем Родину... Но где теперь она? Сгорел наш дом, дымятся головéшки, И погорельцы в ужасе молчат, И стаи мародёров в [этой] спешке Унылые руины ворошат. Сгорел наш дом – не сразу, не мгновенно, Сочился долго ядовитый дым, А мы смотрели и самозабвенно Всё спорили: мы светим иль горим? Обуглены и песни, и иконы, Труды отцов и дедов ордена, И беззаконье встало над законом, И разгулялась пришлая шпана. Споткнулась жизнь... И я сидел угрюмый В каком-то забытьи иль полусне, И все печали, страсти, страхи, думы Единой болью рвались в сердце мне. Я знал, что Бог Россию не оставит, Что, страшные мучения пройдя, Она воспрянет и себя прославит, Когда дождётся своего Вождя. И глядя на мелькающие лица, Я помнил мысль пророческую ту, Что Вождь России должен появиться, Когда нам станет всем – невмоготу! И Он – пришёл! О Нем ещё не знали, Ещё не прекратился плач и стон, Но вдруг среди унынья и печали Раздался тихий колокольный звон, И становясь всё радостней и краше, Он нас заставил головы поднять, Предзнаменуя избавленье наше И возвещая Божью благодать! Явился Вождь! Ни гнева, ни гордыни, Но меч в руке его сияет неспроста – Чтобы была земля моя отныне На веки вечные от нечисти чиста! И горе вам, плясавшим здесь недавно, Кружащим свой бесовский хоровод! Вы – пропадёте, сгинете бесславно... Явился Вождь! Его призвал – Народ!
5 июня 1997 года |
|
Мама! Родная! Если б ты знала Там, на промокшем перроне вокзала, Как тяжело моё сердце стучало, Как мою душу тоска разрывала! Я отмолчался, и ты не сказала, Только слеза по щеке пробежала. Что меня в жизни моей ожидало – Это одну лишь тебя волновало... Что со мной было? Что со мной стало? Ты не всегда и не всё понимала. Только молилась, только прощала, Только ждала – и опять провожала... Время минуты свои отсчитало – Господи, как же минут этих мало! Поезд качнулся, и ты побежала, Слёзы платком на ходу утирала... А проводница мне чай предлагала, А за окошком Россия мелькала, Снова мой путь – без конца и начала... Как я люблю тебя! Если б ты знала! Милая моя мама! |
|
Москва меня – не поняла! Москва меня – не приняла! Напрасны все желания, Напрасны все мечты... И больно мне, и стыдно мне, Слоняясь меж витринами, Тонуть в непонимании Столичной суеты. И если вы, родимые, На свет пришли разинями, То вам не будет льстить Москва "Базарно-магазинная". Она бывает разная: Заразная и грязная, Колхознику – колбасная, Куда там площадь Красная! А для меня, голодного, Она навек останется "Столово-бутербродною" С глазами деда-пьяницы.
1982 год |
| Просьба | Посвящается Александру Дубовицкому |
|
Упаду и усну, и из далей далёких услышу Плач друзей и родных и псалмы, что споют надо мной. Возликует душа, поднимаясь всё выше и выше, Как ликует невольник, бегущий из плена домой! Возликует душа от надежды на свет и спасенье, Только что её ждёт – в этой жизни узнать не дано. Я немало грешил, и не там я искал утешенье, Но прости меня, Боже: к Тебе я хотел всё равно!.. Будет путь у души, а чужое, холодное тело Повезут из Москвы в те глухие, лесные края, Где заросший погост утопает в черёмухе белой, Где родные лежат, где с родными останусь и я... Все друзья и враги, все, кого я обидел когда-то, Вы простите меня, и просить об одном вас хочу: Будет вам тяжела иль совсем безразлична утрата, Всё равно вы хоть раз помяните, поставьте свечу!..
15 июля 1997 года |